Слово «под занавес»: поэтика метатекстового компонента комедии шеридана «школа скандала»

Комментарии

Отчасти вы правы. Не все знают тёмные уголки жажа, например, есть вот такое — https://jaaj.club/ratings.aspx, где можно увидеть всех новичков.

15.09.2022
Jaaj.Club

К тому же я не очень понимаю, если этот аккаунт создан кем-то с целью фейковой раскуртки и отбора у него нужных предметов, то я то как его увижу? Вот и получается что все просто если кто-то нападает на только что созданный аккаунт, у которого нет ни статей ни комментов, он сам этот аккаунт и создал, потому как другие на него напасть не могут, они просто не знают о его существовании. В меню есть статьи, есть книги, но нет списка участников и участника я могу увидеть, только если он проявляет какаю-либо активность)) Однако тот кто его создал, видит его сразу и может на него напасть)))

15.09.2022
Kris

Да, согласна — маловато будет

15.09.2022
radioda

Если честно, то это всё для меня большое открытие. Что вы имеете в виду под «чем выше вибрации диапазона»? То есть подразумевается какая-то амплитуда диапазона удовольствия, самые примитивные из которых это — жрать и размножаться, следующая ступень — интеллектально-эмоциональная? Что-то ещё? Не сводится ли это всё к той же пирамиде потребностей Маслоу, только другими словами?

15.09.2022
Jaaj.Club

Привычка — это получение удовольствия в разных диапазонах. И что в данный диапазон входит у человека, зависит от человека, но в основном, приблизительно — у всех людей в один и тот же диапазон могут входить схожие действия.Например диапазон физических удовольствий — кто-то может есть с утра до вечера, кто-то трахает все что движется, или со всем что движется, кто-то мозг выносит своим близким — все это способы получения удовольствия в одном диапазоне. Так вот получение этого удовольствия и есть привычка — а как он проявляется у всех по-разному. Удовольствие во всех его проявлениях — это то что нужно человеку для жизни, чем выше вибрации диапазона, тем выше по развитию человек. Например чтение научной литературы, решение логических задач, образование — это тоже получение удовольствия, но только в другом диапазоне. Так что секрет не жрать — сменить диапазон для получения удовольствия))

15.09.2022
Kris

Ричард Шеридан — Школа злословия

Вы, вскормленницы Школы Клеветы, Доведшие поклеп до красоты, Ужели нет на свете ни одной, Настолько милой и совсем иной, Чтоб даже вы хвалу воздали ей Безмолвием и завистью своей? Сейчас живой предстанет образец На суд суровый ваших злых сердец. Решите сами, верен ли портрет, Иль то Любви и Музы легкий бред. Сюда, о племя многомудрых дев, О сонм матрон, чей беспощадный гнев, Чей острый взгляд и хмурые черты Не терпят юности и красоты! Вы, по природе хладные своей, Вы, в долгом девстве лютые, как змей, Сюда, о мастерицы сплесть навет, Создать улики, если слухов нет! О вы, чья память, сторожа порок, Все, кроме факта, знает назубок! Сюда, о клеветницы, стар и млад, Ходячее злословье, станьте в ряд, Чтоб нашей теме был противовес, Как гимну — пасквиль, как святому — бес. Ты, Аморетта (это имя нам Уже знакомо по другим стихам), Приди и ты; пусть милый жар ланит Твою улыбку робко оттенит, И, с нежно-неуверенным лицом, Мне послужи желанным образцом. О Муза, если б ты создать могла Хоть слабый очерк этого чела, Счастливой кистью вызвать на мольберт Хоть бледный отсвет этих чудных черт, Поэты бы воспели гений твой, И Рейнольдс бы склонился головой, Он, в чьем искусстве более чудес, Чем в чудесах Природы и Небес, Он, взору Дэвон давший новый жар, Ланитам Грэнби — прелесть новых чар! Нелегкий подвиг — дань хвалы принесть Красе, чей разум презирает лесть! Но, славя Аморетту, прав весь свет: Пред нею, как пред Небом, лести нет, И прихотью судеб она одна Правдивость нашу отрицать склонна! От мод не краше, крася их сама, Проста влеченьем вкуса и ума, Скромна в движеньях, чуждая вполне И сухости и буйных чувств волне, Она не ходит, на себя надев Лицо богинь иль облик королев. Ее живая прелесть всякий раз Не поражает, а пленяет нас; То не величье, но ее черты Мы не измерим мерой красоты! Природный цвет ее ланит так жив, Что, создавая это диво див, Вполне бы мог божественный творец На них бледнее наложить багрец, Велев затворнице прелестных стен Стыдливой Скромности — служить взамен. А этих губ кто воспоет вино? Лишите их улыбки — все равно! Сама Любовь как будто учит их Движению, хоть не звучит на них; Ты, видящий, не слыша эту речь, Не сожалей, что звук не мог дотечь; Смотря на эти губы, ты всегда Беседу их постигнешь без труда: Они повиты прелестью такой, Что полон думы самый их покой! Но, если взглянешь на игру лучей Волшебно-нерешительных очей, Следя, как часто манием ресниц Бывает прерван пламень их зарниц, Ты в них увидишь: крошка Купидон, Своей опасной должностью смущен, То скроет, то откроет дивный луч, Который взорам смертных слишком жгуч. От этих стрел, ласкающих разя, В беззлобных ямочках спастись нельзя. Хотя бы сердце в ней и не могло Жестоким гневом ополчить чело, Я кознями Любви поклясться рад Ее улыбка гибельней стократ! При виде той, что получила в дар Всю полноту, всю яркость женских чар, Мы были бы должны тщеславный нрав Отнесть к числу ее природных прав. Но Аморетта в милой простоте Сама своей не верит красоте И стрелы чар, разящие кругом, Невинно хочет оперить умом: Всех женских знаний совмещая груз, Воспитанница Грэвиля и Муз, Любя учиться, помня грань пути, Докуда можно женщине идти, Она бы Фебу, если б встарь жила, Не жрицей, а возлюбленной была С застенчивою робостью очей И кроткою покорностью речей; Как ни разумно говорит она, В ней словно неуверенность слышна; И, этой женской прелестью дыша, Как разум мил, как мудрость хороша! Ее дары, ее душевный склад О сердце, дружном с мыслью, говорят: Веселость, оттененная мечтой, Насмешливость в союзе с добротой, Брезгливость, скрытая не без труда, Страх пред талантом, чем она горда. Умолкни, Муза! Песнь свою прерви И похвалу бессильной назови; Поэзия достигнуть не могла Ее достоинств, но твоя хвала Смутила хор завистниц Красоты И омрачила царство Клеветы! Все эти ведьмы черствым языком Шипят, что этот облик им знаком, И называют ту, кого пою, Вас, мой прообраз и мой гений, — Крю!

Описание и анализ пьесы «Школа злословия» Шеридана

«Школа злословия» («The School for Scandal») — комедия Ричарда Бренсли Шеридана. Первая постановка пьесы в лондонском театре «Друри-Лейн» состоялась 8 мая 1777 г. Опубликована отдельным изданием в 1780 г. Это произведение — блестящая сатирическая комедия нравов, до сих пор не сходящая со сцен многих театров мира. Автор сам репетировал пьесу с актерами «Друри-Лейн» и воздерживался от ее публикации, однако пиратские издания все же появились. С 1786 г. пьеса стала широко известна в Америке.

Литературный вкус Шеридана формировался в то время, когда просветительские идеалы основывались не только на утверждении разума, но и на проповеди чувства, природного нравственного инстинкта. Предметом искусства Шеридан считал реальную жизнь, бесконечное многообразие «человеческой природы», которую художники призваны изучать: по его литературным суждениям видно, однако, что он не разделял восхищения «правдивостью», «реальностью» картин жизни, если не находил в художественном произведении фантазии и воображения. Влияние У. Шекспира и Э. Спенсера, самого духа английского Возрождения, — определило в значительной степени его эстетические принципы.

В «Школе злословия» Шеридана нет развитого сюжета (известна расхожая шутка, будто один из зрителей на премьере недоумевал, когда же действие двинется с места), зато изобилуют колоритные характеры и бесподобные комические ситуации. Пьеса наиболее ярко воплотила оригинальность и самобытность Шеридана-сатирика: в остроумных диалогах он разворачивает словесную игру, участники которой, виртуозно парируя слова оппонента, обращают их в оружие нападения (подобно блестящему диалогу Шекспира). Драматическая разновидность пьесы-«школы», или «урока», — характерный тип драматургического произведения XVII—XVIII вв. на европейской сцене. Начало ей положил Ж.Б. Мольер; среди самых известных пьес этой жанровой разновидности — «Школа любовников» (1762 г.) У. Уайтхеда, «Школа жен» (1773 г.) X. Келли, «Школа высокомерия» (1791 г.) Т. Холкрофта.

Шеридан использовал многие возможности новой для него жанровой формы. Он усилил драматический конфликт за счет уплотнения сюжета: в нем не одна, а три характерные для «школы» сюжетные линии, для чего взяты наброски начатых пьес Шеридана «Клеветники» и «ЧетаТизл». Это — разоблачение «школы клеветников», Клеветы (как неестественного начала для «человеческой природы» и одновременно порочного общественного явления). Трактовка взаимоотношений супругов Тизл далека от морализаторской (отказ от своеволия и обретение согласия в браке неотделимы от любви, которая не противопоставлена супружеству). Третья сюжетная линия — противопоставление братьев Сэрфес — основана на популярном тезисе обманчивости «первых впечатлений». Пьеса построена и как любовная комедия: здесь четыре искусно вложенных друг в друга любовных треугольника. Развитие действия протекает сразу во всех этих сюжетных планах. Тщательная разработанность фабулы позволяет Шеридану вплести в нее и комедию положений — недоразумения, совпадения, эффектные сюрпризы. Сама природа смеха служит предметом дискуссии в нескольких сценах комедии.

«Школа злословия» Шеридана — это поистине «школа острословия». Среди веселых и остроумных пьес автора эта комедия выделяется непрерывным фейерверком удачных и неожиданных острот. Отчетливо прослеживается разная тональность этих комических потоков. Там, где герои не связывают себя острословием по заказу, диалог весел и легок, вызывает восхищение читателя и зрителя. Там, где злоречивые искусники упражняются в очередной раз в ядовитой болтовне — смех становится вымученным, а остроты плоскими.

По замечанию одного критика, в пьесе единственный недостаток — для сценической постановки требуется целая галактика звезд. Подобным спектаклем звезд явилась постановка МХАТа 1940 г. с участием О.Н. Андровской, М.М. Яншина, П.В. Массальского, А.П. Кторова. Большой популярностью пользовался спектакль лондонского театра «Олд Вик» (1948 г.): в главных ролях — В. Ли и Л. Оливье.

Первые русские переводы пьесы относятся к 1782-1794 гг., известен отрывок перевода комедии, написанный Екатериной II. В переводе И.М. Муравьева-Апостола пьеса впервые была поставлена в Эрмитаже 27 февраля 1793 г., а автор перевода жалован золотою табакеркою из рук императрицы. Успех постановки во многом определил восприятие пьесы Шеридана как классической комедии нравов. Лучший перевод «Школы злословия» принадлежит М.Л. Лозинскому (впервые издан в 1941 году).

Главные герои произведения

В роли главных персонажей сказки выступают Три Толстяка. Автор преподносит героев с общим именем как единовластных правителей вымышленной страны. Они настоящие тираны, поработившие всех местных жителей. Под их заботливым покровительством растет наследник престола — мальчик Тутти.

Помимо жестоких центральных персонажей, в книге много положительных главных героев:

• Суок — ведущая артистка из цирковой труппы «Балаганчик дядюшки Бризака». Автор дает девочке положительное описание. Суок из «Трех толстяков» предстает перед читателями храброй, бесстрашной, веселой циркачкой. В конце сказки она оказывается близняшкой Тутти. Об этом девочка узнает во время спасения Просперо. Это становится возможным благодаря тому, что она притворилась куклой наследника правителей. Циркачка оказалась точной копией игрушки.
• Тутти — наследник самовлюбленных и жадных правителей страны. Довольно капризный мальчик, которому никогда ни в чем не отказывают. Толстяки заботятся о нем, делают все, лишь бы Тутти не плакал. Ему всего 12 лет, но у него нет друзей. Единственные, с кем общается ребенок, — животные из зверинца и кукла.
• Тибул — канатоходец, зачинщик революции, лидер мятежников из рабочего класса. Храбрый мужчина отлично знаком с Суок, так как они состоят в одной труппе. Ремесло пригодилось бывшему гимнасту, когда он спасал заключенного товарища по мятежу.
• Просперо — оружейник, главный зачинщик восстания. Быстро был пойман угнетателями и посажен ими на цепь в зверинце. Сбегает благодаря помощи девочки-циркачки.

Сюжет

Когда доктор Гаспар Арнери отправился за город поискать новых насекомых для своей коллекции, он узнал, что Просперо и Тибул повели народ на штурм дворца Трех толстяков.

Вернувшись поздно вечером домой, доктор узнал, что восстание было подавлено, а Просперо посажен в тюрьму. Гимнасту Тибулу же удалось скрыться от преследования, пройдя по канату над площадью Звезды.

На следующий день на площади Суда строились плахи для повстанцев. Тем временем ветер подхватил продавца воздушных шаров и отнес его во дворец, прямо на огромный торт, который нужно было подавать толстякам. Главный кондитер не растерялся, украсил продавца кремом и цукатами, и поставил на стол. К счастью продавца, Три толстяка были заняты тем, что допрашивали оружейника Просперо. После в зал ворвался заплаканный наследник Тутти, который рассказал о своем горе – его любимую куклу искололи саблями гвардейцы, и теперь она не может ходить и танцевать. Толстяки приказали отвезти куклу доктору Арнери, чтобы тот немедленно починил ее. Воспользовавшись суматохой, продавец шаров скрылся из дворца через подземный ход, который ему показал один из поварят.

Когда Аренри осмотрел куклу, он понял, что не успеет починить ее к утру. Он знал, что толстяки казнят его за невыполнение приказа, но ничего не мог поделать. На его счастье точной копией куклы оказалась маленькая цирковая артистка Суок. Тибул уговорил ее проникнуть во дворец под видом куклы и спасти Просперо. Отважная девочка согласилась.

Наследник Тутти был очень рад получить свою куклу, но вскоре он с удивлением обнаружил, что это живая девочка, а он еще никогда не видел детей. Ночью Суок взяла у Тутти ключ и проникла в зверинец на поиски Просперо. Но вместо оружейника она увидела в клетке странное умирающее существо, которое перед смертью успело передать девочке табличку с записями. Суок все же удалось найти Просперо и освободить его. Она помогла ему скрыться через потайной ход, а сама оказалась арестована.

Перед казнью Суок стали допрашивать, но она упорно молчала. По приказу толстяков ее должны были растерзать дикие звери, но этого не случилось – дворцовые гвардейцы встали на сторону народа. Толстяки и их прихвостни были арестованы.

Из записей на дощечке, стало известно, что Тутти и Суок – родные брат и сестра, которых разлучили в раннем детстве. Три толстяка приказали ученому Тубу сделать куклу – точную копию Суок, а также выковать мальчику железное сердце. Когда Туб отказался, его посадили в клетку.

Сюжет

«Школа злословия» представляет собой комедию нравов и является сатирой на английское аристократическое общество XVIII века. В центре повествования: взаимоотношения недавней провинциалки, а ныне леди Тизл (жены сэра Питера Тизла) — с более опытными членами салона леди Снируэл («школы злословия»). Леди Тизл с удовольствием оказывается вовлечена в жизнь высшего света, но впоследствии обнаруживает, что сама оказывается жертвой интриг.

Автор, Ричард Шеридан, отходит в этой пьесе от традиционного для XVIII века сентиментализма — в произведении есть уже многие черты реализма драматургии XIX века.

Зарубежная Литература XVII-XX веков

Основной соавтор
Jaaj.Club