Предисловие и введение
Предисловие и введение состоят в основном в сравнении между статусом теоретического разума и статуса практического разума. Первая Критика пыталась изучить претензии чистого теоретического разума к знанию принципов, выходящих за возможные пределы всякого опыта. Из этого исследования выяснилось, что использование чистого теоретического разума должно быть ограничено сферой опыта, потому что оно создает неразрешимые трудности, когда оно пытается применить к потустороннему опыту. Однако здесь речь идет не о критике чистого практического разума, а о доказательстве его возможности; чистый практический разум (не смешанный с опытом), если он существует, не может превзойти самого себя (в отличие от чистого умозрительного разума): простое его существование доказывает реальность его концепций. Как следствие, говорит Кант, речь пойдет о критике «не чистого практического разума , а только практического разума в целом », что объясняется тем, что «чистый разум, когда кто-то показал, что он существует» , не нуждается в критике ». Следовательно, речь пойдет о критике идеи о том, что эмпирический разум является единственным принципом, определяющим нашу волю, и о том, чтобы показать, что существует чистый разум, который на самом деле утверждает себя только в трансцендентальном и чьи утверждения законно превышают опыт, в отличие от чисто умозрительного. причина, из которых это основная ошибка.
Если первая Критика сможет подтвердить, что Бог, свобода и бессмертие не познаваемы, вторая изменит смысл этого тезиса. Мы можем знать ( мудрить ), что трансцендентальная свобода может существовать, потому что сила морального закона демонстрирует ее возможность. Кант использует для этого два последовательных примера (§7 гл. I). В первом случае человек, который утверждает, что он непреодолимо связан своей похотливой страстью, обязательно признается, если ему воздвигнут перед его домом виселицу, на которую его повесят, когда его страсть будет удовлетворена, что он сможет контролировать себя. . Во втором случае, если господин попросит того же человека дать ложные показания против честного человека, которого суверен хотел бы повесить по веским причинам, тот же самый человек не мог не сказать себе — что бы он ни делал на самом деле — что он не может подчиняться этому беззаконному приказу и предпочитать смерть этому безнравственному поступку. Согласно Канту, тот факт, что моральный закон навязывает себя и может иметь приоритет даже над жизнью, то есть над чувствительными мотивами, которые подталкивают нас к жизни и поиску счастья , показывает, как он «навязывается как фактум , или» факт разума «.
С другой стороны, мы не можем знать его ( erkennen ), как мы знаем математические теоремы или физические законы. Бог и бессмертие, даже если они являются концепциями, которые связаны со свободой, тем не менее остаются недоказуемыми постулатами: нужно просто « допустить возможность этого с практической точки зрения».
Согласно Канту, Критика практического разума предполагает основу метафизики нравов , потому что последняя привила читателю принцип долга ; «В остальном (системы Критики практического разума) достаточно самой по себе».
Наконец, Кант представляет во введении план критики практического разума . Очевидно, он построен по образцу первой Критики : аналитической, диалектической, методологической. Но его план отличается, потому что Кант основывался не на предоставлении человеческих способностей ( 1- й критический), а на их объектах.
Аналитика: Глава вторая
Кант указывает, что каждый мотив имеет преднамеренное воздействие на мир. Когда нами движет желание, мы сначала исследуем возможности, которые мир оставляет нам открытыми, выбирая какой-то эффект, к которому мы хотим стремиться. Действовать в соответствии с практическим моральным законом таким образом не получится. Единственно возможный объект практического закона — это Добро, поскольку Добро всегда является подходящим объектом для практического закона.
Необходимо избегать опасности понимания практического закона просто как закона, который говорит нам стремиться к добру, и пытаться понять добро как то, к чему стремится практический закон. Если мы не понимаем блага с точки зрения практического закона, тогда нам нужен другой анализ, чтобы понять его. Единственная альтернатива — ошибочно понимать Добро как погоню за удовольствием, а зло как причинение боли самому себе.
Подобная путаница между добром и удовольствием также возникает, когда мы путаем концепции добра и зла с концепциями добра и зла . Хорошее, в отличие от плохого, на самом деле — просто удовольствие. Но с добром в моральном смысле этого не происходит . Нравственно хороший человек может страдать болезненной болезнью (плохой), но поэтому он не становится плохим (злым) человеком. Если морально плохой человек наказан за свои преступления, это может быть плохо (болезненно) для него, но хорошо и справедливо в моральном смысле.
Ошибка всех прошлых философских исследований морали состоит в том, что они пытались определить мораль в терминах добра, а не наоборот. Таким образом, все они стали жертвами одной и той же ошибки, смешавшей удовольствие с моралью. Если кто-то желает добра, он будет действовать, чтобы удовлетворить это желание, то есть для того, чтобы доставить удовольствие.
Нравственный закон , по мнению Канта, эквивалентен идее свободы. Поскольку ноуменальное невозможно постичь, мы можем узнать, что что-то морально правильно, только путем интеллектуального рассмотрения того, может ли определенное действие, которое мы хотим совершить, совершить повсеместно. Кант называет идею о том, что мы можем знать, что правильно, а что неправильно, только через абстрактное размышление, моральным рационализмом . Этому следует противопоставить два альтернативных, ошибочных подхода к моральной эпистемологии: моральный эмпиризм , который рассматривает моральное добро и зло как нечто, что мы можем постичь из мира, и моральный мистицизм , который рассматривает мораль как вопрос восприятия некоторого сверхъестественного свойства. например, одобрение Бога. Хотя обе позиции ошибочны и вредны, согласно Канту, моральный эмпиризм в гораздо большей степени таков, потому что он эквивалентен теории, согласно которой моральное право есть не что иное, как погоня за удовольствием.
В этой главе Кант дает наиболее ясную и ясную формулировку позиции, которую он занимает в отношении вопроса о фундаментальной природе морали. Позиция Канта состоит в том, что моральное добро, которое состоит в следовании правилу категорического императива, является более основополагающим для этики, чем хорошие последствия, и что именно правильные мотивации — обязательство перед долгом — являются критерием для определения человека как хорошего. Следовательно, Кант является деонтологом , если использовать терминологию современной философии, особенно аналитической философии
Он также занимает позицию по важному вопросу о том, как отличить правильное от неправильного. Кант считает, что мы никогда не можем быть уверены в этом, когда стали свидетелями нравственного поступка, поскольку моральная правильность поступка состоит в том, что он вызван правильным образом из нуменального мира, который по определению непознаваем
Следовательно, он моральный рационалист .
Границы познания. И. Кант: вещи в себе и явления, знание и вера
Границы человеческого познания исследует И. Кант. На им же поставленный вопрос»Что я могу знать?», Кант отвечает,что познаваемы лишь явления (феномены),а вещи в себе (ноумены) находятся за пределами возможности познания, ибо они никогда не даются в опыте. Кант разграничивает «вещи в себе» и»вещи для нас».
Последние «являются»,то есть познаваемы. «Вещи в себе»непознаваемы. На этом основании Канта зачисляют в разряд агностиков.
Но это вряд ли правильно, так как Кант отказывает»вещам в себе» в познании лишь для того, чтобы не выходить за границы опыта и не поощрять разум заниматься объектами,которые никогда в опыте не могут быть даны. Так, Кант считает, что Луна может стать объектом возможного опыта, а потому она познаваема.
«Вещами в себе»являются лишь бог, бессмертная душа и загробный мир. Все остальное, поскольку оно может быть дано в актуальном или в возможном будущем опыте, познаваемо ,доступно математике и естествознанию.
В вину Канту часто ставят то, что он определяет границы познания до его начала.
На этот недостаток кантовской философии указывал Гегель, заявляя, что»исследование познания возможно только в процессе познания и рассмотреть так называемый инструмент знания значит не что иное, как познать его.
Но желание познавать прежде, чем приступить к познанию, так же несуразно,как мудрое намерение того схоластика,который хотел научиться плавать прежде, чем броситься в воду».
Знание – это отражение свойств,качеств, сущности объективной действительности в сознании человека.Вычленив «вещи в себе» и отказав им в познании, Кант отделяет знание от веры, мнения, спекулятивного мышления и таких форм сознания, как миф, религия,искусство и т.д., в которых главенствующее место принадлежит не знанию, но вере.
Вера – это такое знание, которое принимается без непосредственного эмпирического и рационального доказательства. Веру можно подразделить, по крайне мере,на два вида: религиозную и прагматическую. Иногда выделяют и третий вид веры –мифологический,связанный с верованиями в различные мифы, созданные людьми как в прошлые времена, так и в нынешние.
Религиозная вера наиболее полноиспользуется в богословии, в религиозных философских трактатах. Она противопоставляется эмпирическому и интеллектуальному знанию и считается высшей формой человеческого знания, полученного черезбожественное откровение.
Кант считал,что доказать логически существование бога, бессмертной души и загробного мира невозможно, поскольку они суть вещи в себе, в их бытие можно только верить. Отсюда, правда, следовало, что в их бытие можно и не верить. Тогда для верующих все указанные выше сущности имеют свое реальное бытие. Неверующие их бытие не признают.
Верующие признают в качестве реальных событий все сотворенные Иисусом Христом чудеса,описанные в евангелях. Неверующие всеэти «чудеса» считают мифами, сказкамии т.д., без которых религия не может обойтись.
Один из «отцов церкви» Квинт Септимий Флоренс Тертуллиaн, говоря о ненужности человеческой мудрости и образования,писал: «Сын божий был распят; не стыдимся этого, потому что это постыдно;сын божий умер, – вполне верим этому,потому что это нелепо.
И погребенный воскрес; это верно, потому что это невозможно». «Нам после Христа, –говорил Тертуллиан, – не нужна никакая любознательность; после евангелия ненужно никакого исследования». Он провозглашает основной принцип верующего:
«Я верю, потому что это нелепо»
Прагматическая вера представляет собой определенную научную гипотезу, стройные логические и эмпирические доказательства которой отсутствуют. Таковыми являются,например, все математические аксиомы:о нигде не пересекающихся параллельных прямых, о треугольнике, сумма внутренних углов которого равна двум прямым.На этих постулатах была построена геометрия Евклида.
«Вещь в себе». Неразрешимые противоречия
Понятие «вещь в себе» — важнейшее в философии Канта. Это то, что невозможно постигнуть разумом, истинная, внутренняя природа вещи. Человек способен знать лишь явления – вещи в том виде, в котором они существуют в его сознании, образы вещей. Качество же вещей вне своего сознания он понять не в силах.
Это абсолютно неопределенное, практически отрицательное понятие.
Окружающую действительность невозможно познать, о чем Кант говорит в работе «Критика чистого разума». Как доказательство этого, Кант приводит антиномии разума, неразрешимые противоречия, возникающие когда человек пытается познать «вещи в себе».
Кант обнаруживает четыре подобных противоречие:1. Конечность/ бесконечность мира – ограниченность мира или отсутствие у него границ в пространстве и времени.2.
Все сложные субстанции состоят из простых частей/ не существует ничего простого.3. Свобода существует/ причинность главенствует в мире.4. Бог есть/ Бога нет.
Для каждого из вариантов с помощью разума можно найти логические доказательства, что и приводит в тупик.
Этика Канта. Категорический императив
Этика Канта базируется на понятиях о духовном бессмертии, свободе воли и бытие Бога, т.е. – на антиномиях разума. По мнению Канта, этика может быть построена как точная наука и одна из главных ее проблем — обоснование системы нравственных норм, автономной и общей для всех, не ограниченной религиозными постулатами. Нравственность должна быть универсальной. Кант отказывался видеть основы подобной общей морали в природе.
В его этике человек сам является автором моральных норм, если выступает от имени всех и в общих интересах.В основе всей этики Канта лежит категорический императив, гласящий — поступай так, чтобы правила, которым ты следуешь, могли быть основой всеобщего морального законодательства. Человечество – величайшая ценность и самоцель в этике Канта. Категорический императив не нуждается в доказательствах и является высшим принципом науки о добре. При этом, он лишь дает форму способную породить более конкретные законы.
Человек должен быть морален не из-за надежды на лучшее, а из уважения к закону.Вне законов действия человека в нравственном плане, могут быть определены долгом, склонностями и страхом.Заканчивая рассказ об этике Канта следует упомянуть какое место в своей теории он относит понятию «счастья». Хотя создание и исполнение единых законов нравственности у Канта основная цель, он признает, что разумное существо стремится к высшему благу и оно распределено в мире пропорционально нравственным достоинствам личности. Разумное существо, считал Кант, соблюдая нравственные законы, при наличии высших сил, может на него надеяться.
Немецкая классическая философия
Иммануил Кант — родоначальник немецкой классической философии. В трудах «Критика чистого разума», «Критика практического разума» и «Критика способности суждения» мыслитель анализировал возможности разума, отдельно рассматривая чувства и понятия долга и нравственности. Вещь в себе — одна из важнейших концепций Канта, согласно которой любой объект этого мира существует как проекция в сознании человека. За продвижение тезиса о первичности идей по отношению к материи Кант носит звание основателя немецкого классического идеализма. Также гений из Кёнигсберга активно использовал понятие априори, то есть знания, получаемого без опыта.
В труде «Критика практического разума» Кант сформулировал центральную этическую идею своей философии — категорический императив. По Канту, человек должен поступать так, чтобы его действия могли стать нравственным ориентиром для общества. Эта мысль соотносится с утверждением в книге «Суждения и беседы» Конфуция: «Если условие согласно со справедливостью, то сказанное можно исполнить». А сделать правильный выбор человеку должен помочь нравственный закон, имеющий божественную основу: «Две вещи наполняют душу всегда новым и всё более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звёздное небо надо мной и моральный закон во мне».
Иммануил Кант. Портрет кисти Иоганна Готлиба Беккера, 1768. (Schiller-Nationalmuseum)
Иоганн Фихте был продолжателем идей Канта. Он полагал нравственную деятельность основой человеческого сознания. Философию же Фихте рассматривал как фундамент всех наук. Пропагандировал практический подход, считая, что науки должны помогать человеку. Как и Кант, Фихте был идеалистом, но со временем начал склоняться к объективизации реальности, отрицая человеческую индивидуальность, заменяемую абсолютной общей нравственностью.
Иоганн Фихте. (wikipedia.org)
Фридрих Шеллинг развивал принципы раннего субъективного идеализма Фихте, чтобы дать ответы на вопросы: как возникает сознание и как оно становится объектом, если изначально является субъективным, то есть имеется у каждого человека. Двойственность философии Шеллинга заключается в отведении главной роли в сознании человека интуиции, которой обладают не все. Со временем разумом немецкого мыслителя завладели мистические идеи, он стал фаталистом. Поздний Шеллинг переосмыслил свободу как общественное явление, а не как выражение воли отдельно взятого человека.
Фридрих Шеллинг, 1848. (bildindex.de)
Георг Гегель стал одним из самых сложных и противоречивых философов. Он выступал за разумное постижение мира, однако признавал невозможность исчерпывающего познания реальности из-за идеалистических идей. По мнению Гегеля, видимо, продолжающего мысль Платона, земной мир — лишь материальная составляющая высшей реальности, названной абсолютной идеей. Её создал некий высший разум, распределивший всё во Вселенной правильно и гармонично. Абсолютную идею можно найти в сознании человека. Эта философия напрямую связана с мыслями философа о боге, обозначенном Гегелем как мировой дух. И вся история человечества — череда проявлений мирового духа.
Артур Шопенгауэр — один из самых известных философов-иррационалистов. Он не верил в наличие разумного начала. В работе «Мир как воля и представление» Шопенгауэр обосновывал две главные идеи мироустройства: во-первых, судьбами и поведением людей управляет воля — страсти и инстинкты, которые сложно подчинить, а значит, ничего хорошего от жизни ждать не стоит; во-вторых, реальность и её аспекты — время, пространство, значение любых предметов — зависят исключительно от субъективного представления человека. А если всё зависит лишь от представления, то каждый поступок, любое достижение и даже подвиг можно легко обесценить, лишив смысла. Любопытно, что Шопенгауэр склонялся к буддизму, это объясняет его видение мира как страдания.
В книге «Афоризмы житейской мудрости» Шопенгауэр, анализируя модель поведения человека в обществе и нравы аристократов, пришёл к выводу о пустоте каждого в этом мире и отсутствии смысла любых связей с социумом. Высокую роль Шопенгауэр отводил одиночеству: «В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле». В трактате «Эристика, или искусство побеждать в спорах» философ объяснял читателям, как одерживать верх в полемике. Нередко Шопенгауэр прибегал к советам из области чёрной риторики и софистики. Влияние философа на умы последующих десятилетий неоспоримо, без его иррационализма и пессимизма, скорее всего, человечество никогда бы не узнало о том, кто такой Фридрих Ницше. Кроме того, взгляды Шопенгауэра анализировал и оспаривал в своих произведениях Лев Толстой.
Маркс, Энгельс, Ницше — философы, повлиявшие на политику
Эпоха Просвещения дала понять, что мыслители способны формировать политику. К примеру, труды утопистов и философов Вольтера и Руссо стали частью идеологии Великой французской революции, начавшейся в 1789 году. Социально-экономические труды Карла Маркса и Фридриха Энгельса стали основой коммунистической идеологии, внедрённой в 20-м веке в Советском Союзе, Северной Корее, Китае периода Мао Цзэдуна). «Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир…», — говорили Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии».
Карл Маркс, 1875. (pinterest.com)
Маркс противопоставлял современным для него реалиям бесклассовое коммунистическое общество, где граждане будут равны в правах, а расслоение исчезнет благодаря ликвидации любой иерархии и частной собственности. Однако многие историки, социологи и экономисты считают марксистские идеи утопическими и нереализуемыми на практике в силу человеческой природы, которой свойственен эгоизм и желание личного обогащения.
Энгельсе в самостоятельном фундаментальном труде «Происхождение семьи, частной собственности и государства» в не менее яркой форме обличил порочную составляющую наёмного труда и затронул неравенство полов.
Фридрих Энгельс, 1879. (wikipedia.org)
Фридрих Ницше — ученик Шопенгауэра, унаследовавший от него принципы иррационального познания мира. В 20-м веке ницшеанство в искажённом виде использовали нацисты для доказательства превосходства немцев над другими народами. Дело в том, что сестра мыслителя Элизабет Фёрстер была ярой сторонницей антисемитов и радикальных националистов, выступавших за очищение арийской расы. Именно ей после смерти брата достался архив Ницше, который Элизабет, вдохновлённая идеями пангерманизма, сразу же начала исправлять, внося антисемитские дополнения. Позже она лично передала труды Ницше нацистам, и массовая немецкая публика, ранее не читавшая оригиналы, ознакомилась с уже искажёнными текстами.
Фридрих Ницше. (fastly.syg.ma)
«Падающего толкни», «То, что меня не убивает, делает меня сильнее», — эти и другие афоризмы Ницше звучат провокационно, особенно в вырванном из контекста виде. Философ не призывал к убийству. В его понимании, страдания — проверка личности на статус сверхчеловека, особого существа, способного отвергнуть старые морали ради творческих идеалов.
Сверхчеловек — идеал Ницше, раскрытый в работе «Так говорил Заратустра». В трактате «По ту сторону добра и зла» также звучат мотивы поиска сверхчеловека, как пример Ницше приводит Наполеона Бонапарта и Леонардо да Винчи, заглянувших за пределы общественных стандартов ради великой цели.
Любопытно, что теорию сверхчеловека Ницше литературоведы и философы часто сравнивают с идеей о «тварях дрожащих» и «право имеющих» Родиона Раскольникова — главного героя романа «Преступление и наказание» Фёдора Достоевского, чьё творчество вдохновляло Ницше.
Другой важный пункт философии Ницше — теория вечного возвращения, согласно которой человеческая жизнь не имеет конца, «мировой цикл уже бесконечное число раз повторил себя», а значит, нет смерти.
Наконец, третий столп философии Ницше — гибель христианства как идеологического центра. Наиболее полно Фридрих раскрыл идею смерти христианской морали в работе «Антихристианин» (в некоторых переводах «Антихрист»). Ко второй половине 19-го века нравственные идеалы в Европе смешались, по мнению Ницше, христианство с его утешающей и примиряющей составляющей больше не могло господствовать в окружавшем мыслителя мире, на смену религии должен был прийти сверхчеловек. Во многом Ницше повлиял на зарождавшийся во время его творчества декаданс, отличавшийся от других направлений в искусстве настроениями упадничества и кризисом общественного сознания.
Философия не может избежать догматизма и, как следствие, поощряет распространение скептицизма.
Если вы философ, то обвинение в догматизме – худшее, что может случиться с вами. Но если вы обычный человек, то в ответ на такое обвинение вы можете просто пожать плечами. И зачем обычному человеку вообще пускаться в метафизические полеты фантазии, сталкиваясь с абстрактными идеями об эзотерических понятиях?
Проблема в том, что догматизм усиливает позиции другого врага философии – скептицизма. А скептицизм, в свою очередь, ставит под угрозу не только философию, но и все человеческое знание в целом!
К метафизике легко относиться скептически, ведь она почти не развивается, в отличие от других дисциплин. В случае с эмпирическими науками можно проследить эволюцию от научной мысли от древних греков до наших дней – а философы продолжают спорить о тех же вещах, о которых Платон и Аристотель спорили тысячи лет назад. И оглядываясь в прошлое, легко понять, почему у них было так много разногласий: не применяя критику чистого разума, философы могли выдвинуть практически любой аргумент как догму.
Результат этого был вполне предсказуем: история философии – это бесконечная битва противоречивых утверждений. «Должен существовать Бог, сотворивший Вселенную, она не могла возникнуть сама по себе», – утверждает один философ. «Чушь, – говорит другой, – Вселенная могла сотворить себя сама!».
Учитывая эти постоянные разногласия философов даже по самым основным метафизическим вопросам, у обычного человека возникает соблазн пожать плечами, заявив: «Наверное, о метафизике вообще ничего нельзя толком узнать». Но метафизика – это область чистого разума. Если не брать в расчет математику, любая другая научная дисциплина опирается на эмпирические данные, предоставляемые органами чувств. А метафизическое знание может быть доступно только через чистый разум.
Но если чистый разум не может исследовать то, для чего он предназначен, зачем он нужен в принципе? И если наша высшая способность бесполезна для познания фундаментальных аспектов реальности, как мы можем доверять нашим способностям более низкого порядка? Возможно, наши чувства вообще нас обманывают! Если это так, то бездарный разум не сможет прийти нам на помощь. И тогда снова возникнет соблазн пожать плечами и сказать: «Ну что ж, похоже, мы просто не можем ничего по-настоящему узнать в этом мире».
