Варлам Шаламов краткая биография
Шаламов Варлам Тихонович краткая биография русского советского писателя изложены в этой статье.
Варлам Шаламов краткая биография
Шаламов Варлам Тихонович появился на свет в Вологде 18 июня (1 июля) 1907 года в семье священника. Свои воспоминания о детстве, юности и родителях он кратко описал в автобиографической прозе «Четвертая Вологда».
В 1914 году юноша поступает в гимназию. В 1923 году оканчивает вологодскую школу II-й ступени. Спустя год Шаламов уезжает из Вологды и устраивается на работу в кожевенный завод в Кунцево на должность дубильшика. А в 1926 году начал обучение в Московском государственном университете на факультете советского права. В студенческие годы начал писать стихи и стал активным участником литературных кружков, вечеров и диспутов. Варлам Тихонович был связан с троцкистской организацией МГУ и брал участие в демонстрациях к 10-тилетию Октября, которые проходили под лозунгом «Долой Сталина!». Его арестовали 19 февраля 1929 года, определив на 3 года в Вишерский лагерь, Урал.
Шаламова освободили и восстановили в правах в 1931 году. Сначала он год проработал в городе Березники на строительстве химкомбината, после вернулся в Москву. До 1937 года работал на должности журналиста в нескольких журналах: «За овладение техникой», «За ударничество», «За промышленные кадры». Его первая публикация, рассказ «Три смерти доктора Аустино» состоялась в 1936 году в журнале «Октябрь».
Варлама Шаламова 12 января 1937 года вновь арестовывают за контрреволюционную деятельность и осуждают на 5 лет работы в лагерях. Когда он находился в изоляторе, в свет вышел его рассказ «Пава и дерево». В 1957 году были опубликованы стихи автора. Писатель, попав на новый срок, работал в угольном забое в 1940–1942 годах, после на штрафном прииске в Джелгале в 1942–1943 годах. В 1943 году Шаламов получает новый 10-летний срок за антисоветскую агитацию и работает то лесорубом, то в шахте. После попытки бедствия оказался в штрафной зоне. Жизнь писателю спас врач Пантюхов, направивший Варлама Тихоновича на фельдшерские курсы для заключенных. После курсов он работает в хирургическом отделении больницы при тюремном лагере. В 1949 году Шаламов вновь пишет стихи, которые составили сборник «Колымские тетради», состоявший из 6 разделов. Литератор в 1951 году освобождается из лагеря, однако в течении 2 лет еще не покидает Колыму. Уехать остуда удалось только в 1953 году. В Москве ему жить запрещалось. В Калининской области он устроился агентом по снабжению на торфоразработках. В 1954 году начать писать рассказы, которые вошли в сборник «Колымские рассказы». Спустя 2 года его реабилитировали и позволили переехать в Москву. В 1957 году писатель работал внештатным корреспондентом в журнале «Москва», где также были опубликованы его стихи. В 1961 году свет увидел сборник стихов «Огниво». В тяжелом состоянии, так как время пребывания в лагерях дало о себе знать, Шаламова поместили в пансионат для престарелых и инвалидов. Он с трудом передвигался, а также лишился зрения и слуха. После публикации «Колымских рассказов» в Лондоне к нему пришла мировая известность. Французское отделение Пен-клуба вручило ему Премию свободы. Варлама Шаламова не стало 17 января 1982 в Москве.
Варлам Шаламов интересные факты:
- Писатель был дважды женат. Первой женой стала Гудзь Галина Игнатьева, с которой он познакомился в Вишерском лагере. Пара поженилась в 1934 году. Спустя год родилась дочь Елена. В 1954 году супруги развелись в силу постоянных арестов Шаламова. Уже взрослая дочь так и не знала отца. Второй раз он женился на Неклюдовой Ольге Сергеевне. Брак продлился 10 лет вплоть до ее смерти.
- Варлам Тихонович научился читать в 3 года.
- Будучи сыном священника, писатель считал себя неверующим человеком.
Ягоды
Бригада отработавших в лесу людей спускается к баракам. У каждого на плече лежит бревно. Один из заключенных падает, за что один из конвоиров обещает завтра его убить. На другой день арестанты продолжали собирать в лесу все, что можно было использовать для отопления бараков. На пожухлой прошлогодней траве попадаются ягоды шиповника, кустики перезревшей брусники и голубики.
Один из арестантов собирает сморщенные ягодки в баночку, после он их обменяет на хлеб у отрядного повара. День клонился к вечеру, а баночка была ещё не наполнена, когда арестанты подошли к запретной полосе. Один из них предложил вернуться, но у товарища велико было желание получить лишний кусок хлеба, и он шагнул на запретную зону, тут же получив пулю от конвоира. Первый заключённый поднял откатившуюся в сторону баночку, он же знал, у кого можно получить хлеб.
Конвоир пожалел, что первый не преступил черту, так ему хотелось отправить его на тот свет.
Детство и юность
Варлам Тихонович Шаламов родился 5 (18 по новому стилю) июня 1907 г. в Вологде. Его отец, Тихон Николаевич, был священником, служил в вологодском Софийском соборе и вёл активную общественную жизнь. Вместе с семьёй он проживал в приходском доме.
Мать, Надежда Александровна (урождённая Воробьёва), происходила из семьи учителей. Она также прошла обучение в женской гимназии и на педагогических курсах, но после замужества занималась домом, рождением и воспитанием детей.
Варлам был последним из 5 выживших детей супругов. У него было 2 брата (Валерий и Сергей) и 2 сестры (Галина и Наталия).
Благодаря маме маленький Варлам уже в 3 года научился читать. В 7 – начал учиться в городской мужской гимназии.
В детстве
Вместе с Гражданской войной в семье Шаламовых начались трудности: их квартиру ограбили, а затем «уплотнили», отец перестал получать жалование, в сражениях погиб средний сын Сергей. В 1920 г. Тихон Николаевич потерял зрение, но продолжал выступать с проповедями. Варлам водил слепого отца под руку.
Гимназия была закрыта, и Варлам продолжил образование в Единой трудовой школе. Успешно окончив её в 1923 г., способный подросток хотел поступить в вуз, но ему, как сыну священника, доступ в университет был закрыт.
В молодости
Шоковая терапия
На одном из приисков работал Мерзляков. Пока человек мог воровать овёс из лошадиных кормушек, он ещё как-то поддерживал свой организм, но когда его перевели на общие работы, понял, что долго не сможет вытерпеть, а смерть его страшила, человеку очень хотелось жить. Он начал искать любые способы попасть в больницу, и когда осужденного жестоко избили, сломав ребро, решил, что это его шанс. Мерзляков всё время лежал в согнутом состоянии, в больнице не было необходимой аппаратуры, и ему удалось целый год обманывать врачей.
В конце концов, больной был отправлен в центральную больницу, где ему могли сделать рентген и поставить диагноз. Невропатологом в больнице служил бывший заключённый, имеющий в своё время должность доцента одного из ведущих медицинских учреждений. Не имея возможности помогать людям на воле, повышая свою квалификацию, он оттачивал своё мастерство, разоблачая осужденных, симулирующих болезнь, чтобы хоть как-то облегчить свою участь. То, что Мерзляков является симулянтом, Петру Ивановичу стало понятно с первой минуты, и тем сильнее ему хотелось доказать это в присутствии высокого начальства, и испытать чувство превосходства.
Сначала врач разгибает согнутое тело при помощи наркоза, но когда пациент и дальше продолжает настаивать на своей болезни, Пётр Иванович применяет метод шоковой терапии, и через некоторое время пациент сам просится из больницы.
Другие персонажи
Наумов – коногон, безжалостный представитель блатного мира.
Севочка – вор, опытный шулер.
Фризоргер – столяр, в прошлом немецкий пастор, друг главного героя.
Назаров – конвоир, жестокий мужчина, пристреливший собаку.
Шестаков – заключенный инженер-геолог, подлый человек, вербовавший арестантов для побега.
Андрей Платонов – известный писатель, отбывавший заключение.
Штеменко – начальник лагеря, задушивший из ревности свою любовницу.
Тетя Поля – добрая, отзывчивая женщина, всегда помогавшая землякам-украинцам.
Маруся Крюкова – хромоногая вышивальщица, дочь эмигранта.
Серафим – замкнутый, нелюдимый арестант, лаборант.
Андрей Михайлович – молодой доктор, спасший жизнь главному герою.
Андреев – студент юридического института, заключенный.
Тифозный карантин
Годы работы на приисках подорвали здоровье Андреева, и его отправили в тифозный карантин. Всеми силами, стремясь выжить, Андреев старался как можно дольше задержаться в карантине, отдалить день возвращения в жестокие морозы и нечеловеческий труд. Приспосабливаясь и выкручиваясь, он смог продержаться три месяца в тифозных бараках. Большинство сокамерников уже были отправлены из карантина на дальние пересылки. Осталось лишь десятка три людей, Андреев уже думал, что он победил, и его отправят не на прииски, а на ближайшую командировку, где он проведёт оставшийся срок. Сомнения закрались, когда им выдали зимнюю одежду. А когда вдали остались последние близкие командировки, он понял, что судьба его переиграла.
На этом не заканчивается цикл рассказов великого русского писателя В. Т. Шаламова, на собственном опыте перенёсшим 17 лет каторги, сумевшему в лагерях не только остаться человеком, но и вернуться к прежней жизни
Все пережитые тяготы и страдания повлияли на здоровье писателя, он лишился зрения, перестал слышать, почти не мог двигаться, но читая его рассказы, понимаешь, как важно стремление к жизни, к сохранению в себе человеческих качеств
Гордость и достоинство, честь и благородство должны быть неотъемлемой чертой настоящего человека.
Оцените произведение:
2.88
Голосов: 51 Читать краткое содержание Шаламов — Колымские рассказы. Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений
Фальшь Солженицына и «предательство» Шаламова
Уже после первого знакомства Шаламов назвал Солженицына «дельцом от литературы». Американский литературовед Яков Клоц замечает, что Солженицын «взял напрокат у официальной литературной догмы и ловко примерил маску соцреализма»; добавляя, однако, что только такой шаг и сделал возможной публикацию «Одного дня Ивана Денисовича» в открытой советской печати. Шаламов же не добился издания в СССР ни одного из своих лагерных «Колымских рассказов».
Литературовед профессор Геннадий Красухин приводит реплику Шаламова о Солженицыне:
«Что он знает о лагере? Где он сидел? В шарашке? Лично он этого не пережил . Потому и вышла вещь подсахаренной… Хотел бы Солженицын, чтобы «Колымские рассказы» вошли в сознание читателей так же, как его «Архипелаг ГУЛАГ»? Не уверен. Войнович подметил, что для Запада Александр Исаевич был невероятно авторитетен и потому мог бы поспособствовать широкому изданию «Колымских рассказов». Мог бы, но делать этого не стал. Не захотел!»
То есть, для Шаламова с самого начала стала ясна неискренность, фальшь Солженицына, его нацеленность на успех у публики, а не на раскрытие всей правды. В дальнейшем к этому добавилась зависть к успеху, достигнутому Солженицыным у зарубежного читателя.
Лидия Чуковская так оценила «Записи» Шаламова: «Выпады против Солженицына мелкие, самолюбивые и прямо завистливые… Между тем, «Архипелаг» – великая проза… Оттого читаешь. «Колымские рассказы» Шаламова нельзя читать. Это нагромождение ужасов… Упрекает Солженицына в деловитости. Да, деловит. Но в чём? В своё труде (10 ч в день)… Сейчас он мучается безнадёжной болезнью друга – Можаева. Из записей Шаламова не видать, чтобы он за кого-то (кроме себя) мучился. Жесток».
В одном из своих последних писем (неотправленном) Шаламов назвал Солженицына «орудием холодной войны».
Солженицын тоже не оставался в долгу. Он язвительно откликнулся на письмо-отречение Шаламова от диссидентства, опубликованное в «Литературной газете»: «Отречение было напечатано в траурной рамке, и так мы поняли все, что умер Шаламов». И в то время, как Шаламов, после этого своего письма, в 1973 году был принят в Союз Писателей СССР (откуда Солженицына исключили в 1969 году) и получил новую квартиру, Солженицын проповедовал «патриотизм» откуда-то из-за границы. Так что зависть у Александра Исаевича наверняка была не меньшая.
Вероятнее всего, на взаимное непонимание писателей роковое влияние оказала разница их лагерного опыта – он у Шаламова был гораздо тяжелее. Наложила свою неизбежную печать и тяжёлая нервная болезнь Шаламова, усугубленная лагерями. Как написала литературный критик Варвара Бабицкая, «печальная правда в том, что писатели просто были несовместимы почти во всём – идеологически, эстетически, человечески, – и попытка их сближения объяснялась общим опытом, который они в конечном счёте не поделили».
Ночью
После скудного тюремного ужина, Глебов и Багрецов отправились к скале, находившейся за отдалённой сопкой. Идти было далеко, и они останавливались отдохнуть. Два приятеля, привезённые сюда одновременно на одном корабле, шли выкапывать труп товарища, зарытого только сегодня утром.
Отбросив в сторону камни, прикрывавшие мёртвое тело, они вытаскивают покойника из ямы и стаскивают с него рубашку. Оценив качество кальсон, приятели стаскивают и их. Сняв вещи с мертвеца, Глебов прячет их под свой ватник. Закопав труп на место, друзья идут в обратный путь. Их радужные мечты согревает предвкушение завтрашнего дня, когда они смогут обменять на эти что-нибудь из съестного, или даже махорку.
Краткая биография
Семья, детство, юность
Варлам Шаламов
родился 18 июня 1907 года в Вологде в семье священника Тихона Николаевича Шаламова, проповедника на Алеутских островах. Мать Варлама Шаламова, Надежда Александровна, была домохозяйкой. В 1914 году поступил в гимназию, но завершал среднее образование уже после революции. В 1924 году, после окончания вологодской школы 2-й ступени, приехал в Москву, работал два года дубильщиком на кожевенном заводе в Кунцеве. С 1926 по 1928 г. учился на факультете советского права МГУ, затем был исключён «за сокрытие социального происхождения» (указал, что отец — инвалид, не указав, что он священник) по нескольким доносам сокурсников.
Дом, в котором родился и жил до 1924 года писатель В. Т. Шаламов.
В своей автобиографической повести о детстве и юности «Четвёртая Вологда» Шаламов рассказал, как складывались его убеждения, как укреплялась его жажда справедливости и решимость бороться за неё. Юношеским его идеалом становятся народовольцы — жертвенность их подвига, героизм сопротивления всей мощи самодержавного государства. Уже в детстве сказывается художественная одарённость мальчика — он страстно читает и «проигрывает» для себя все книги — от Дюма до Канта.
Репрессии
Первый арест
19 февраля 1929 года Шаламов был арестован за участие в подпольной троцкистской группе и за распространение дополнения к «Завещанию Ленина». Во внесудебном порядке как «социально вредный элемент» был приговорён к трём годам исправительно-трудовых лагерей.
В. Т. Шаламов, арест 1929 г.
Срок отбывал в Вишерском лагере (Вишлаге) на Северном Урале. Познакомился там в 1931 году со своей будущей женой Галиной Игнатьевной Гудзь, которая приехала из Москвы в лагерь на свидание со своим молодым мужем, а Шаламов «отбил» её, условившись о встрече сразу после освобождения.
В 1932 году Шаламов возвратился в Москву, работал в ведомственных журналах, печатал статьи, очерки, фельетоны.
Второй арест
В 1936 году он по совету своего шурина, видного чекиста Б. И. Гудзя, и жены, он написал на Лубянку отречение от прошлого троцкизма. Их сестра Александра (Ася), также знавшая о работе ЧК не понаслышке из-за арестов многих друзей, считала это самоубийством (была арестована за «недоносительство» на тех в декабре 1936).В январе 1937 года Шаламова вновь арестовали за «контрреволюционную троцкистскую деятельность», как он считал, по доносу шурина, однако материалами следственного дела это не подтверждается. Он был осуждён на пять лет лагерей. Галина была сослана в Кагановичский район Чарджоуской области до 1946 года, Б. И. Гудзя во время чистки внутри НКВД исключили оттуда, а также из ВКП(б).
В. Т. Шаламов, арест 1937 г.
Этот срок он провёл в Северо-восточном лагере (Севвостлаге) на Колыме. Прошёл таёжные «командировки», работал на приисках «Партизан», «Чёрное озеро», Аркагала, Джелгала, несколько раз оказывался на больничной койке из-за тяжёлых условий Колымы. Как писал Шаламов впоследствии:
С первой тюремной минуты мне было ясно, что никаких ошибок в арестах нет, что идет планомерное истребление целой «социальной» группы — всех, кто запомнил из русской истории последних лет не то, что в ней следовало запомнить.
Третий срок
Он не был освобождён в январе 1942 года, согласно какому-то постановлению многие заключённые должны были пребывать в лагерях до конца войны.
22 июня 1943 года его опять безосновательно осудили на десять лет за антисоветскую агитацию, с последующим поражением в правах на 5 лет, состоявшую — по словам самого Шаламова — в том, что он назвал И. А. Бунина русским классиком: «…я был осуждён в войну за заявление, что Бунин — русский классик» и, согласно обвинениям Е. Б. Кривицкого и И. П. Заславского, лжесвидетелей на нескольких других процессах, в «восхвалении гитлеровского вооружения».
С 1946 года, окончив восьмимесячные фельдшерские курсы, стал работать в Лагерном отделении Центральной больницы Дальстроя в посёлке Дебин на левом берегу Колымы и на лесной «командировке» лесорубов. Назначением на должность фельдшера обязан врачу А. М. Пантюхову, который лично рекомендовал Шаламова на курсы фельдшеров. После освобождения из лагеря жил в Калининской области, работал в Решетникове. Результатами репрессий стали распад семьи и подорванное здоровье (особенно, проблемы с почками и обострение болезни Меньера, полученной в детстве, и, вероятно, болезни Гентингтона).
В 1956 году вернулся в Москву. По делу 1929 года был реабилитирован только в 2000 году.
Полтора года «пересиживания» до третьего срока так и не были никогда юридически оформлены.
Одиночный замер
После окончания рабочего дня, надзиратель предупреждает арестанта, что тот завтра будет работать отдельно от бригады. Дугаев удивился лишь реакции бригадира и своего напарника, услышавших эти слова.
На завтра надзиратель показал место работы, и человек покорно начал копать. Его даже радовало, что он один, и некому его подгонять. К вечеру молодой арестант выбился из сил до такой степени, что даже не ощущал голода. Сделав замер выполненной человеком работы, смотритель сказал, что сделано четверть нормы. Для Дугаева это было огромной цифрой, он был удивлен, как много он сделал.
После работы осужденного вызвал следователь, задал обычные вопросы, и Дугаев отправился отдыхать. На другой день он копал и кайлил со своей бригадой, а ночью солдаты повели арестанта туда, откуда уже не приходят. Наконец-то осознав, что сейчас произойдет, Дугаеву стало жаль, что он зря работал и страдал в этот день.
Анализ рассказов «Ночью» и «Сгущенное молоко»: проблемы в «Колымских рассказах»
Рассказ «Ночью» повествует нам о случае, который не сразу укладывается в голове: два заключенных, Багрецов и Глебов, раскапывают могилу, чтобы снять с трупа белье и продать. Морально-этические принципы стерлись, уступили место принципам выживания: герои продадут белье, купят немного хлеба или даже табака. Темы жизни на грани смерти, обреченности красной нитью проходят через произведение. Заключенные не дорожат жизнью, но зачем-то выживают, равнодушные ко всему. Проблема надломленности открывается перед читателем, сразу понятно, что после таких потрясений человек никогда не станет прежним.
Проблеме предательства и подлости посвящен рассказ «Сгущенное молоко». Инженеру-геологу Шестакову «повезло»: в лагере он избежал обязательных работ, попал в «контору», где получает неплохое питание и одежду. Заключенные завидовали не свободным, а таким как Шестаков, потому что лагерь сужал интересы до бытовых: «Только что-либо внешнее могло вывести нас из безразличия, отвести от медленно приближающейся смерти. Внешняя, а не внутренняя сила. Внутри все было выжжено, опустошено, нам было все равно, и дальше завтрашнего дня мы не строили планов». Шестаков решил собрать группу для побега и сдать начальству, получив какие-то привилегии. Этот план разгадал безымянный главный герой, знакомый инженеру. Герой требует за свое участие две банки молочных консервов, это для него предел мечтаний. И Шестаков приносит лакомство с «чудовищно синей наклейкой», это месть героя: он съел обе банки под взорами других заключенных, которые не ждали угощения, просто наблюдали за более удачливым человеком, а потом отказался следовать за Шестаковым. Последний все же уговорил других и хладнокровно сдал их. Зачем? Откуда это желание выслужиться и подставить тех, кому еще хуже? На этот вопрос В.Шаламов отвечает однозначно: лагерь растлевает и убивает все человеческое в душе.
«Последний бой майора Пугачева»
Автор свидетельствует о том, что после Великой Отечественной войны стали прибывать в лагеря заключенные, которые воевали и прошли через плен. Люди эти иной закалки: умеющие рисковать, смелые. Они верят лишь в оружие. Лагерное рабство их не развратило, они еще не были истощены до потери воли и сил. Их «вина» состояла в том, что эти заключенные побывали в плену или в окружении. Одному из них, майору Пугачеву, было ясно, что их привезли сюда на смерть. Тогда он собирает сильных и решительных, под стать себе, заключенных, которые готовы умереть или стать свободными. Побег готовят всю зиму. Пугачев понял, что бежать после того, как пережили зиму, могут лишь те, кому удастся миновать общие работы. Один за другим участники заговора продвигаются в обслугу. Один из них становится поваром, другой — культоргом, третий чинит оружие для охраны.
В один весенний день, в 5 утра, постучали на вахту. Дежурный впускает заключенного-повара, который, как обычно, пришел за ключами от кладовой. Повар его душит, а другой заключенный переодевается в его форму. С другими дежурными, вернувшимися немного позже, происходит то же самое. Далее все происходит по плану Пугачева. В помещение охраны врываются заговорщики и овладевают оружием, застрелив дежурного. Они запасаются провиантом и надевают военную форму, держа внезапно разбуженных бойцов под прицелом. Выйдя за территорию лагеря, они на трассе останавливают грузовик, шофера высаживают и едут, пока бензин не заканчивается. Затем они уходят в тайгу. Пугачев, проснувшись ночью после многих месяцев неволи, вспоминает, как в 1944 году совершил побег из немецкого лагеря, перешел линию фронта, пережил допрос в особом отделе, после чего был обвинен в шпионаже и приговорен к 25 годам тюрьмы. Он вспоминает также, как в немецкий лагерь приезжали эмиссары генерала Власова, которые вербовали русских, убеждая, что попавшие в плен солдаты для советской власти — изменники Родины. Тогда Пугачев им не верил, но вскоре сам в этом убедился. Он оглядывает с любовью своих товарищей, спящих рядом. Немного позже завязывается безнадежный бой с солдатами, которые окружили беглецов. Заключенные погибают почти все, кроме одного, которого вылечивают после тяжелого ранения для того, чтобы расстрелять. Лишь Пугачеву удается сбежать. Он затаился в медвежьей берлоге, но знает, что его тоже найдут. О содеянном он не жалеет. Его последний выстрел — в себя.
Итак, мы рассмотрели основные рассказы из сборника, автором которого является Варлам Шаламов («Колымские рассказы»). Краткое содержание знакомит читателя с основными событиями. Подробнее о них можно прочесть на страницах произведения. Впервые сборник опубликовал в 1966 году Варлам Шаламов. «Колымские рассказы», краткое содержание которых вы теперь знаете, появились на страницах нью-йоркского издания «Новый журнал».
В Нью-Йорке в 1966 году были опубликованы лишь 4 рассказа. В следующем, 1967-м, 26 рассказов этого автора, в основном из интересующего нас сборника, вышли в переводе на немецкий в городе Кельне. При жизни так и не опубликовал в СССР сборник «Колымские рассказы» Шаламов. Краткое содержание всех глав, к сожалению, не входит в формат одной статьи, поскольку рассказов в сборнике очень много. Поэтому рекомендуем самостоятельно ознакомиться с остальными.
Анализ цикла «Колымские рассказы» Шаламова В.Т.
Цикл “Колымских рассказов” состоит из 137 произведений и подразделяется на пять сборников: “Колымские рассказы”, “Левый берег”, “Артист лопаты”, “Воскрешение лиственницы”, “Перчатка, или КР-2”. К ним примыкают преимущественно публицистические “Очерки преступного мира”, содержащие, в частности, оригинальное критическое осмысление опыта изображения преступного, лагерного мира в литературе — от Достоевского, Чехова, Горького до Леонова и Есенина (“Об одной ошибке художественной литературы”, “Сергей Есенин и воровской мир” и др.). Очерковое, документально-автобиографическое начало становится в цикле основой масштабных художественных обобщений. Здесь нашли творческое воплощение размышления Шаламова о “новой прозе”, которая, по его мнению, должна уйти от излишней описательности, от “учительства” в толстовском духе и стать “прозой живой жизни, которая в то же время — преображенная действительность, преображенный документ”, заявить о себе в качестве “документа об авторе”, “прозы, выстраданной как документ”. Эта будущая “проза бывалых людей” утверждает особое понимание художественной роли автора-повествователя: “Писатель — не наблюдатель, не зритель, а участник драмы жизни, участник и не в писательском обличье, не в писательской роли”. При этом лагерная тема трактуется Шаламовым как путь к широкому осмыслению исторического опыта индивидуального и народного бытия в XX столетии: “Разве уничтожение человека с помощью государства — не главный вопрос нашего времени, нашей морали, вошедший в психологию каждой семьи?” Резко полемизируя с Солженицыным, для которого чрезвычайно значимыми были раздумья об “устоянии” человека перед Системой, способном явиться сердцевиной позитивного опыта, вынесенного из лагерной жизни, Шаламов в письме к Солженицыну от 15 ноября 1964 г. назвал подобное “желание обязательно изобразить устоявших” “видом растления духовного”, поскольку, с его точки зрения, лагерь порождает необратимые, разрушительные изменения сознания и выступает исключительно “отрицательным опытом для человека — с первого до последнего часа”.
В лагерном эпосе Шаламова эти исходные представления в значительной степени уточняются и корректируются в процессе художественного исследования действительности и характеров персонажей. Главным жанром цикла стала новелла, в предельно динамичном сюжетном рисунке передавшая остроту стремительно накладывающихся друг на друга, зачастую абсурдистских обстоятельств жизни заключенного на грани небытия. Шаламову удалось “в структурированных художественных формах новеллы запечатлеть то, что в принципе не может быть структурировано, — человека, оказавшегося в сверхэкстремальных ситуациях”.
Шерри Бренди
Умирает заключенный-поэт, которого называли первым русским поэтом двадцатого века. Он лежит в темной глубине нижнего ряда сплошных двухэтажных нар. Он умирает долго. Иногда приходит какая-нибудь мысль — например, что у него украли хлеб, который он положил под голову, и это так страшно, что он готов ругаться, драться, искать… Но сил для этого у него уже нет, да и мысль о хлебе тоже слабеет. Когда ему вкладывают в руку суточную пайку, он изо всех сил прижимает хлеб ко рту, сосет его, пытается рвать и грызть цинготными шатающимися зубами. Когда он умирает, его ещё два дня не списывают, и изобретательным соседям удается при раздаче получать хлеб на мертвеца как на живого: они делают так, что тот, как кукла-марионетка, поднимает руку.
«Было холодно и страшно»
В неволе Варлам Шаламов провел в общей сложности семнадцать с лишним лет.
В 1929 году он получил три года как «социально опасный элемент». Сидел на Северном Урале, где познакомился с Эдуардом Берзиным, в прошлом латышским стрелком, а в скором будущем — первым директором треста по освоению Колымы «Дальстрой». Как ни странно, поначалу заключенные стремились на Колыму, о чем пишет сам Шаламов:
«Зачеты, позволявшие вернуться через два-три года десятилетникам. Отличное питание, одежда, рабочий день зимой 4-6 часов, летом — 10 часов, колоссальные заработки для заключенных, позволяющие им помогать семьям и возвращаться после срока на материк обеспеченными людьми. В перековку блатарей Эдуард Петрович не верил… На Колыму первых лет ворам было попасть трудно — те, которым удалось туда попасть, не жалели впоследствии. Тогдашние кладбища заключенных настолько малочисленны, что можно было подумать, что колымчане бессмертны».
«Колымские рассказы». Фото: rg.ru
Пресловутый колымский ад начался потом, когда пришли другие времена и другие люди. Берзина сменил Карп Павлов — это при нем случились «гаранинские расстрелы». Уже в 1938-м посадят и самого Гаранина — начальника Севвостлага, он умрет в заключении. Павлов застрелится в оттепельном 1957-м…
Второй раз Шаламова взяли в январе 1937-го, дали пять лет за «контрреволюционную троцкистскую деятельность». Поездом — во Владивосток, пароходом «Кулу» — в бухту Нагаева, где строился город Магадан. Первые впечатления: «Было холодно и страшно. Горячая осенняя яркость красок солнечного Владивостока осталась где-то там, в другом, настоящем мире. Здесь был мир недружелюбный и мрачный». Эпоха Берзина заканчивалась — скоро его арестуют и расстреляют.
Шаламов работал на золотом прииске «Партизан», в геолого-разведочной партии, добывал уголь в Кадыкчане и Аркагале. В 1943-м получил новый, 10-летний срок за «антисоветскую агитацию».
Мост через Колыму возле поселка Дебин. Фото: Василий Авченко
На представку
В этом рассказе речь идёт о карточной игре, где играют двое блатных. Один из них проигрывается и просит играть в долг, что было не обязательным, но Севочке не хотелось лишать проигравшего блатаря последнего шанса отыграться, и он соглашается. Поставить на кон нечего, но вошедший в раж игрок уже не в силах остановиться, он взглядом выбирает одного из осужденных, оказавшегося здесь случайно, и требует снять свитер. Попавший под горячую руку заключённый отказывается. Тут же один из шестёрок Севы неуловимым движением выбрасывает в его сторону руку, и заключённый замертво валится в сторону. Свитер переходит в пользование блатаря.
https://youtube.com/watch?v=dsaQUqCjqWs
Личная жизнь
Первой женой Варлама была Галина Гудзь, с которой он познакомился в Вишлагере. По его словам, он «увел» ее у другого заключенного, к которому девушка приезжала на свидание. Этот брак, в котором родилась девочка Елена, продлился с 1934 по 1956 год.
Во время второго ареста литератора, репрессиям подверглась и Галина, которую сослали в глухое село Туркменистана. Там она прожила до 1946 г. Супругам удалось встретиться только в 1953 г., но уже вскоре они решили расстаться.
После этого Шаламов женился на детской писательнице Ольге Неклюдовой. Пара прожила вместе 10 лет – общих детей не было. После развода в 1966 г. и до конца жизни мужчина жил один.
