В. Астафьев «Хвостик». Короткие рассказы
Время чтения рассказа — 4 минуты. Смеется, заливается, хохочет мальчик… Овсянский остров напоминал когда-то голову — туповатую с затылка и заостренную, чубатую со лба. В любое время года была та голова в окладе венца — бледная зимняя плешь обметана чернолесьем; весной плешь острова нечесано путалась серо-свалявшейся отавой, взятой в кольцо багряно-мерцающих тальников, которые не по дням, а по часам погружались в глубину вспененного черемушника. Пока черемуха кружилась, метелила по берегам острова, в середине его вспыхивала и, стряхнув в себя рыхлый цвет, оробело останавливалась прибрежная гуща, утихали листом тальники, ольхи, вербы, черемухи, отгородившись от пожара полосой небоязного к огню смородинника… В осени мягкий лист кустарников бронзовел, и выкошенный, чистый остров в ровной стрижке зеленой отавы победно возносил мачту над высоким стогом сена. И всю-то зимушку покрыто было боязливое темечко земли пухлой шапкой сена, и серебряно звенел венец, надетый на чело острова. Желтая птица кружилась и кружилась над зимним стогом. Ветер с Енисея гнал ее встречь бурям, и алым флагом вспыхивало крыло высокой птицы под широкой зарею в часы предвечерья.
Гидростанция зарегулировала реку, откатилась вода, и стал Овсянский остров полуостровом. Захудала на нем некошеная трава, усохли кустарники. По оголившейся отноге и пологим берегам налет зеленого помета — цветет малопроточная вода. Перестала цвести и рожать черемуха, обуглились, почернели ее ветви и стволы; не полыхают более цветы — они вытоптаны или вырваны с корнем. Лишь живучий курослеп сорит еще желтой перхотью средь лета, да жалица и колючий бурьян растут по оподолью бывшего острова.
Прежде были в заречье деревенские покосы и пашни, но где они были — уже не найти. Нынче сооружен здесь деревянный причал. Валом валят на эти берега хозяйственные дачники, чтобы холить на личных огородах и в теплицах редкую овощь, цветы, ягоды, В субботу и воскресенье — пароход за пароходом, теплоход за теплоходом, катер за катером, «Ракета» за «Ракетой» прилипают к причалу и выделяют из себя жизнерадостный народ.
Под бравую песню «То ли еще будет…» расползаются они пo затоптанному клочку земли, глядя на который еще раз убеждаешься, что в смысле выделения мусора и нечистот никто сравниться с высшим существом не может — ни птица, ни зверь… Берега и поляны в стекле, жести, бумаге, полиэтилене — гуляки жгут костры, пьют, жуют, бьют, ломают, гадят, и никто, никто не прибирает за собою, да и в голову такое не приходит — ведь они приехали отдыхать от трудов.
Оглохла земля, коростой покрылась. Если что и растет на ней, то растет в заглушье, украдкой, растет кривобоко — изуродованное, пораненное, битое, обожженное…
Хохочет мальчик на берегу. Увидел что-то не просто смешное, а потешное, вот и хохочет.
Подхожу, обнаруживаю: возле вчерашнего, воскресного кострища, средь объедков и битого стекла, стоит узкая консервная баночка, а из нее торчит хвостик суслика, и скрюченные задние лапки. И не просто так стоит банка с наклейкой, на которой красуется слово «Мясо», на газете стоит, и не просто на газете, а на развороте ее, где крупно, во всю полосу нарисована художником шапка: «В защиту природы…»
Шапка подчеркнута не то красным ломаным карандашом, не то губной помадой, через всю полосу шатающиеся, промоклые красные буквы, из них составлено слово: «Отклик».
— Что же ты смеешься, мальчик?!
— Хво… хво… хвостик!
Да, хвостик суслика смешон — напоминает он ржаной колосок, из которого выбито ветром зерно, жалкий, редкостный хвостик — не сеют нынче в заречье хлеба. Дачными ягодами суслику не прожить, вот с голоду и подался крошки по берегу подбирать, тут его поймали весёлые гуляки и засунули в банку, судя по царапинам на обёртке, засунули живого. И «отклик» на газете, догадываюсь я, написан не карандашом, а кровью зверушки.
Вступительное слово учителя.
Звучит музыкальный фрагмент с пением птиц, журчанием ручья; затем характер мелодии меняется, слышен звук выстрела, удары топора.
— С этих грустных строк поэта Игоря Северянина, уже известных вам, мне хотелось сегодня начать наш разговор. Тема бережного отношения к природе не нова. Ей посвящены проникновенные слова поэтов и писателей, пламенные речи политиков, акции экологов… Но всё так же вырубаются и горят леса, «редеют парки”, уничтожаются редкие виды животных, загрязняются водоёмы… Значит, проблемы экологии по-прежнему актуальны, и молчать нельзя. Современные поэты и писатели пытаются найти точные, не потускневшие от времени слова, чтобы достучаться до сердец читателей, чтобы, говоря словами Виктора Астафьева, «писаное и не чувствовалось вовсе, а душа читателя таяла, знобило бы кожу у него, и от любви захотелось бы ему перецеловать каждое деревце в лесу, каждый лист, каждую хвоинку”.
Виктор Петрович Астафьев, известный вам по рассказу «Васюткино озеро», родился на Енисее, в селе с добрым названием Овсянка. По словам писателя, он «рано и навсегда полюбил дивную нашу природу и землю” и не устаёт «удивляться красоте её, неистощимому терпению и доброте”. Поэтому как личную боль и обиду воспринимает писатель бесчеловечное отношение ко всему живому. Обо всём этом его книга с кратким названием «Затеси». Свою задачу автор книги видит в том, чтобы «учить понимать добро, утверждать его, не доводить человека до самоистребления и уничтожения всего живого на земле”.
Дома вы прочитали рассказ из этой книги «Хвостик». А сегодня на уроке мы поработаем над этим рассказом, попытаемся осмыслить прочитанное и понять замысел писателя.
(Запись темы и эпиграфов в тетради.)
Определите тему рассказа.
(Тема рассказа — гибель природы по вине человека, жестокость взрослых людей и, как следствие, детей.)
9 стр., 4099 слов
Проблема «футлярности» жизни — аргументы и . Образы «футлярных …
… человека» наиболее остро звучит в ту эпоху, когда жизнь утратила смысл, в обществе растет чувство незащищенности перед властью, происходит распространение обывательщины, мещанства. Поэтому рассказы Чехова так актуальны в наши дни. Сочинение Мир …
Как построен рассказ? На сколько частей он делится? Что помогло вам прийти к такому выводу?
(Рассказ делится на три части; автор «подсказывает” читателю: после каждой части оставлен пробел, стоит многоточие.)
Давайте озаглавим каждую часть рассказа.
Природные богатства Дальнего Востока
Сказочные прекрасен Дальний Восток, особенно когда приходит весна. Природа дышит свежестью и взрывается яркими красками душистых цветов: на Курилах зацветают огромными цветками ароматные дикие магнолии, а в Уссурийском крае поляны покрывает чудодейственный женьшень.
Растительный мир Дальнего Востока удивляет неповторимостью и контрастом: можно путешествовать по северной хвойной тайге среди вечной мерзлоты и вдруг оказаться окруженным субтропическими лианами и зарослями маньчжурского ореха, а затем — в богатом смешанном лесу, среди шумных дубов, берез и раскидистого орешника.
Русская природа щедро наградила этот край различными видами цветущих трав, среди которых: лимонник, актинидия коломикта, вейгела, пион молочноцветковый, лилейник, заманиха, амурский виноград и др. Многочисленные водоемы — отличное место гнездовья птиц.
На Камчатке растет уникальная каменная береза, а в популярнейшем туристическом месте, Долине гейзеров, словно по невидимым часам сверяются горячие струи подземных вод, с шумом выбрасываясь вверх бурлящими фонтанами.
Можно долго описывать красоту и величие природных ресурсов различных регионов страны, но ясно одно: каждый уголок прекрасен по-своему, он является достоянием нашего государства и может представлять ценность для мирового туризма.
В беседе выясняем, что наиболее удачные заголовки — это:
1. «История Овсянского острова».
2. «Оглохла земля».
3. «Хвостик суслика».
(Запись в тетради.)
— А теперь подумаем: рассказ называется «Хвостик», а о суслике, которому принадлежит хвостик, автор пишет только в последней, третьей части. Две трети рассказа — об острове. Почему? Над этим вопросом мы будем думать на протяжении всего урока. Он поможет нам понять идею рассказа. Прочитайте первое предложение рассказа.
(«Смеётся, заливается, хохочет мальчик…”)
Как вы думаете, почему в конце предложения стоит многоточие?
(Потому что дальше речь идёт не о мальчике, а о другом — об острове. Видимо, смех мальчика вызвал у автора воспоминания.)
Где ещё упоминается о смехе мальчика?
(В конце второй части и в конце рассказа.)
Что же получилось?
(Описание острова, его история оказались между описаниями веселья мальчика, в кольце. Такая композиция называется кольцевой. Композиция рассказа строго продумана, имеет значение не только содержание каждой части, но и их последовательность.)
Итак, что из себя представлял Овсянский остров? Какой приём использует автор в его описании?
(Остров напоминал «голову” — «туповатую с затылка” и «чубатую со лба”, «в окладе венца”, «с зимней плешью, обметанной черноволосьем…”
Голова, затылок, чуб, венец, плешь, волосы — всё это бывает у живого существа. Значит, автор относится к острову как к живому, олицетворяет его. Поэтому в тексте появляются метафоры и сравнения.)
Какую цветовую лексику использует автор, какие художественно-выразительные средства?
(Автор показывает, как меняется остров в разное время года, какие приобретает оттенки: «бледная”, «черноволосье”, «серо-свалявшийся”, «багряно-мерцающие”, «рыхлый цвет”, «бронзовел”, «зелёная”, «серебряно-жёлтая”, «алый”…
(Попутно объясняется значение слов «оклад”, «отава”, «оподолье”.)Весной краски самые яркие, летом от жары, солнца, пыли они «утихали”, чтобы новыми оттенками заиграть осенью и, наконец, уснуть, успокоиться зимой.Автор использует новые яркие эпитеты — «свалявшаяся отава, вспененный черёмушник, небоязный смородинник”, которые помогают лучше представить красоту природы; развёрнутые метафоры: «тальники погружались в глубину черёмушника”, «черёмуха кружилась, метелила, вспыхивала, стряхивала с себя рыхлый цвет”, «оробело останавливалась гуща”, «утихали листом тальники”, «остров победно возносил мачту”, «темечко земли” и др.
12 стр., 5520 слов
Три раздела основной части заключение список использованных источников …
… посредничество в платежах, выдача кредитов, прием вкладов, консультации по финансово-кредитным вопросам. Коммерческий банк является кредитно-денежным институтом, занимающийся размещением и привлечением денежных ресурсов. Банки осуществляют активные и пассивные операции. Финансовые ресурсы …
— В каких словах передаются процессы, происходящие на острове? Назовите их. (Слова записываются на доске.)
(Путалась, погружались, кружилась, метелила, вспыхивала, останавливалась, утихали, бронзовел, возносил.)
Какой вы можете сделать вывод об отношении автора к природе?
(Автор с большой любовью описывает остров, подбирая для этого самые точные слова, он относится к нему как к живому, знает его жизнь, чувствует настроение, уважает его законы, видит в них гармонию и взаимосвязь всех процессов. Здесь всё на своих местах, всё друг для друга.)
Как звучат последние строки первой части?
(Они звучат поэтично, величественно.)
Вывешиваются и рассматриваются рисунки ученика с изображением весеннего и осеннего пейзажей острова.
Что изменилось на острове после строительства гидроэлектростанции?
(Остров стал полуостровом, жизнь его изменилась.)
— Назовите ключевые слова, характеризующие эти перемены. (Слова записываются на доске во вторую колонку.)
(«Вода откатилась”, «Захудала некошеная трава”, «Усохли”, «Оголилась”, «Вода цветёт”, «Перестала рожать черёмуха”, «Обуглились ветки”, «Не полыхают цветы”, «Вытоптаны и вырваны”.)
— Законы острова, его процессы, гармония и красота — всё разрушено. Меняется ли речь, настроение автора?
(Речь очень изменилась, стала резкой, обрывистой, почти пропали метафоры, эпитеты, сравнения. Изменилось и настроение автора: оно стало грустным, безысходным. Если первую часть можно было назвать гимном, то вторую — плачем по острову.)
Глава I.
Морщины
— Никогда Астафьев не был русофобом — нет, Виктор Петрович был предельно честным человеком. Как он видел, чувствовал, думал, так и писал
Для него важно было не только чётко выстроить сюжет, но и донести до читателя правду. Открыть ту страницу, которую до него ещё никто не открывал
Статья по теме
Андрей Дементьев: «Культура брошена на добрые и нежные руки энтузиастов»
Он же прожил очень трудную жизнь — я видел это по его напряжённому и выразительному лицу. Оно всё у него было изборождено морщинами. И в каждой морщине — пережитое. Его отца репрессировали, когда Виктор был мальчишкой, и с формулировкой «вредитель» отправили в лагерь. А через несколько лет не стало матери — в одну из поездок к мужу лодка, в которой она сидела, перевернулась. После лагерей отец забрал Виктора в свою новую семью и уехал в Сибирь — туда выслали во время раскулачивания деда, Павла Астафьева. Отец вскоре умер, и Виктор стал никому не нужен — его отправили в детский дом. Потом — фабрично-заводское училище, ФЗУ. И война, куда он ушёл добровольцем… После фронта на жизнь ему приходилось зарабатывать чёрным трудом — грузить вагоны, стоять у станка, обмывать туши животных на мясокомбинате. Когда становилось совсем туго, брал ружьё и шёл на охоту, чтобы прокормить семью.
Вспоминаю одну нашу совместную поездку… 1990 год. Мой друг и коллега писатель Владимир Максимов (эмигрировав из СССР, он издавал на Западе журнал «Континент») организовал в Риме совместную конференцию российских писателей и русской эмиграции. В состав нашей группы вошли Дмитрий Лихачёв, Виктор Астафьев, Владимир Солоухин, Сергей Залыгин и ваш покорный слуга. Астафьев тогда очень подружился с Максимовым. В один из вечеров организовали застолье, и Астафьев с Максимовым, уже хорошо «приняв на грудь», на два голоса душевно затянули русские народные песни. Два абсолютно разных человека: Максимов уехал из нашей страны, категорически не приняв всё происходящее в СССР, Астафьев, наоборот, прожил всю жизнь в самой её глубинке — в Вологде, Красноярске, Овсянке. Один вращался в элитных кругах Парижа, у другого из образования — ФЗУ. Но тогда в Риме они так слились душой… Два пожилых человека с грустными лицами через эту русскую песню словно оправдывали себя за то, в чём были неправы, как-то не так жили, не так относились к людям, не так писали…
Виктор Астафьев. 1987 год. Фото: РИА Новости / А. Белоногов
Ах ты, ноченька
За дальней горой садится солнце. В небе ни одного облачка. Только марево у горных вершин, мягкое, бледное к середине неба, золотит голубизну, наряжает высь в призрачное сияние. Легкие, ненадоедливые блики падают на широкое плесо. И оно млеет от собственной красоты. Рыбки безбоязненно выходят на поверхность. То в одном, то в другом месте по глади расплываются ленивые круги. Низко, почти касаясь белыми брюшками воды, проносится парочка уток. Заметив нашу лодку, утки взмывают вверх, заваливаются на правое крыло и, облетев нас, снова снижаются. Далеко на болотах деловито курлычут журавли. Возле берега суетятся заботливые трясогузки. Одна из них присела на нос нашей лодки и с независимым видом ощипалась, встряхнула хвостиком. Тишь! Покой и такая благодать кругом, что хочется сидеть неподвижно и слушать, слушать. Нo мы — рыбаки, и мы добросовестно, даже с азартом, хлещем по тихому плесу блеснами. Поклевок нет. Напарник мой нервничает: — Такое плесо! Такой вечер — и не берет! Тут что-то не то. Что-то не то… Я и сам удивляюсь не меньше его. Делаю заброс к узкой горловине, в которую сливается плесо и за которой волнуется перекат. Резкий толчок. Поклевка! Начинаю быстро подматывать лесу, рыба сопротивляется, вываливается наверх, взбурлив воду, и… сходит. Жалко, но ничего. Теперь-то уж мы знаем, что и здесь, на тихом плесе, есть крупная рыба. Поднимаюсь на лодке до нашего стана и снова начинаю стегать плесо справа налево, слева направо. Пора уже разводить костер и варить уху. А уха-то ходит где-то в воде и на блесну смотреть не желает. Вдруг рядом с пучком травы, высунувшимся из воды, что-то шлепнулось, оттуда очумело мотнулась пичужка, затем расплылись дугой валы. «Ага, кумушка пиратничает!» — отметил я и, унимая дрожь в руках, швырнул туда блесну. Всплеск! Поворот катушки — и вот она, милая, заходила, загуляла. — Ага, попалась! — Чего у тебя? Я подвожу к лодке щуку, с ходу поднимаю ее на удилище, забрасываю в лодку и кричу напарнику: — Уху поймал! — А у меня пусто. — Ничего, друг, не горюй, еще поймаешь! Я поплыл кашеварить и, отталкиваясь шестом, затянул:
Сидел рыбак весе-олыйНа берегу реки…
— Не ори ты там! — раздраженно крикнул мой напарник, уже перебравшийся по перекату на другую сторону протоки. Вот и огонек разгорелся, а напарника моего все нет и нет. Я нарубил веток для подстилки, выбрал из остожья немного прошлогоднего сена под бок. Жду, растянувшись на траве. Темнеет. На фоне бледной зорьки проступают пики острых елей. Здесь леса сделались как бы гуще, сдвинулись плотнее. Замолкли птицы. Лишь неугомонные кулички, радуясь тихому летнему вечеру, завели свои игривые, убыстряющиеся в полете песни. Люблю я их, длинноногих, голосистых. Они приносят с собой охотничью весну. Они своим пением подгоняют ручьи, до самых дальних гор провожают вечернюю зорьку и делают побудку среди речной пернатой армии по утрам. Дотлела зорька. Темнота обступила костер. Вокруг него виднеются бледные пятна цветов. Эти желтые цветы на Урале и в Подмосковье называют купавками, а в Сибири — жарками, потому что в Сибири они огненно-яркого цвета и светятся в траве, что жаркие угли. Сибирь! Родина моя! Далекое и вечно близкое детство, ночи у костра и пахнущие летом цветы жарки, и песни куликов, и звон кузнечиков, и такие же, как сейчас, мечты о томительно далеком! Ах ты, душа рыбацкая, неугомонная и вечно молодая! Сколько запахов впитала ты в себя, сколько радостей пережила ты, сколько прекрасного, недоступного другим, влилось в тебя вместе с этими ночами, вместе с теми вон далекими, дружески подмигивающими тебе звездами!
Ах ты, но-о-очень-ка,Но-о-очка те-о-омная…
Я забыл о своем напарнике, о рыбе, которую пора спускать в котелок, обо всем на свете. Унимаются кулички, замирает все вокруг, только темная ночка слушает, как я славлю ее. Шуршит трава, появляется мой товарищ, заглядывает в котелок и молча берет весло, на котором лежит разрезанная на куски щука. Спустив рыбу в котелок, он садится на траву и подтягивает мне:
Только есть у меняДобрый молодец…
Вдали слышен рокот мотора. Он нарастает, приближается. — Товсь! — командует по-моряцки напарник, и я, похрустывая суставами, поднимаюсь с травы. Браво насвистывая, идет моторист, который подбросил нас сюда по пути на лесоучасток. Идет он уверенно, как человек, здесь все знающий, каждую тропинку и кустик. Он сразу же возникает в свете костра, чумазый, веселый, бодрый. Вот такие они и бывают чаще всего, рыбаки — компанейские, бескорыстные ребята. Без стеснения подсаживается он к нашему костру, чокается с нами эмалированной кружкой и громко провозглашает: — За знакомство! — За знакомство и за эту ночь, — обвожу я вокруг себя рукой. — Правильно! — поддерживают меня друзья. В душе мы все — поэты.
Сочинение по произведению Астафьева Васюткино озеро
Произведение «Васюткино озеро» описывает детство автора. Свое детство писатель провел в Красноярском крае. Рассказ был написан в 1952 году. Рассказчик повествует о буднях рыбаков, живших в Сибири. Главный герой 13-летний мальчик Васютка был сыном бригадира. Мальчик занимается сбором кедровых орехов и всегда помогает отцу. Однажды мальчик решил собрать богатый урожай и отправился в лес с ружьем. Бродя по лесу, Васютка понял, что заблудился. Васютка понял, что он может рассчитывать только на себя. Мальчик не терял рассудительности. Герой родился в суровой Сибири и всегда прислушивался к наставлениям старших. Старики объясняли мальчику, как вести себя в чрезвычайных ситуациях.
Васютка применил советы охотников и смог выжить в лесу, поборов свой страх. Мальчик смог найти затерянный водоем и выйти к берегу Енисея. Мальчишка шел в пути 5 дней. Герой прошел 60 км пешком. После прибытия Васютка рассказал рыбакам о затерянном озере и о находках. Затерянный водоем был изображен на карте и получил имя мальчика.
Главный герой Василий Шадрин был веселым и озорным мальчиком, который любил повеселиться. Характер мальчика сформировался благодаря воспитанию отца и деревенских стариков. Кроме того на мальчика повлияли традиции и обычаи Сибири. Личность Васютки раскрывается постепенно. Потерявшись в лесу, герой не потерял рассудительности, смекалку и мужество
Парнишка отважно преодолел все последствия и не потерял чувство юмора. Потерянное озеро было настоящей находкой для героя и его отца, также для всех рыбаков сибирского края. Рыбаки деревни в тот момент испытывали нехватку ловли
Близкие и родные были в ужасе и не знали о Васютке ничего. Они обрадовались, когда мальчика привезли в деревню.
В своем рассказе автор показал роль мальчика в открытии озера и влияние на жизнь деревенских жителей. В начальных строках мальчик проявляет убежденность и любовь к своим родным краям. Кульминационным моментом является спасение Васютки. Автор использует традиционный способ повествования. В рассказ автор включил всего несколько героев. Подробное изложение действий дает возможность читателю представить себя на месте Васютки. История в произведении учит искать пути из любой ситуации.
Методы работы, Формы организации учебной деятельности учащихся, Оборудование, техническое оснащение
ХОД УРОКА
I. Организационный момент
Объявление темы и цели урока.
Вступительное слово учителя.
II. Выступление ученика
Учитель: — В 1961 году В. П. Астафьев начал писать короткие рассказы-миниатюры, которые составили цикл «Затеси». В «Затесях» в лаконичной и иносказательной форме выражены все проблемы, которые рассмастривал В. П. Астафьев в своих «больших» произведениях, его боль по поводу того, что происходит вокруг: оскудение человеческой души, безжалостное отношение к природе, состояние культуры и искусства; все так же звучит тема войны и значит, тема бесценности человеческой жизни, тема самопожертвования. «Затеси» создавались на протяжении всего позднего творчества писателя.
Виктор Астафьев «Затеси»
В замечательном мультфильме Владимира Пекаря «Загадка сфинкса», 1985 года выпуска ближе к концу есть такие строки:
«Разгадал ли ты сфинкса загадку?- спросил ученик Амонехта.
Да, ответил старик, Сфинкс хотел, чтобы я жизнь свою прожил, как должно прожить человеку
Голова моя сделалась белой, Золотом в книге отмечены три моих главных деяния
и ответ получил ученик, тот кого возлюбил я всем сердцем, сказал Амонехт и с грустью добавил:
Свершилось, жизнь прожита»
Нет, это не мемуары, это «Затеси». Как поясняет сам автор, затеси — это стёсы на стволе деревьев, которые таёжники издавна использовали для ориентации в тайге. Но для самого Виктора Петровича это слово обрело и другое значение — это также и меты, отмечающие течение вод рек его памяти.
Боже мой, насколько же полна эта книга! В ней, кажется, есть всё. Горечь, боль и страдания. Радость, удивление и счастье. И те лица, что почти забылись и имена, что почти изгладились из памяти. Взгляды, которые и хотелось бы забыть, но которые забывать он не имел права. И люди, друзья, знакомые, современники с их судьбами и характерами. Память о детстве и годы войны. Там гнев, отчаяние и презрение, но есть также надежда, любовь и прощение. Думы о судьбе народа, пусть не кажется вам это банальностью. Сибирская природа, с которой он жил в полной гармонии и не мог понять, почему не могут другие, описанная так живо, что я, человек южный и в краях тех никогда не бывавший, проникся и полюбил её заочно, по-настоящему. И мечущиеся души и души очерствевшие. Ужас, ставший повседневностью и повседневность, ставшая серостью. И вопросы, вопросы, вопросы…
«Моя душа рвалась в набат, его — тихонько пела» — это Юрий Шевчук. Но это у него о двух людях. А у Виктора Петровича Астафьева душа могла и петь и рваться в набат поочерёдно и подчас одновременно. Но поверить и прочувствовать это можно только прочтя эту книгу.
Хотя книга эта очень разная, но общий тон её грустен, тревожен и печален. Недаром в своей миниатюре «Лучшие слова» автор выразил полное согласие со словами Сомерсета Моэма: «Жизнь сладка и печальна»
Книга, которую он писал всю жизнь, правдивая, искренняя, она словно вырвана из души и хотя содержит в себе немало грязи, на поверку оказывается белее свежевыпавшего снега. Восторг, потрясение и великая благодарность Виктору Астафьеву!
